По материалу, заверенному
   Лака-Тыжменским сельсоветом

   В день работницы, каковой празднуем каждогодно марта восьмого дня, растворилась дверь избы-читальни, что в деревне Лака-Тыжма, находящейся под благосклонным шефством Казанской дороги, и впустила а избу-читальню местного санитарного фельдшера (назовем его, хотя бы, Иван Иванович),
   Если бы не то обстоятельство, что в день 8 марта никакой сознательный гражданин не может появиться пьяным, да еще на доклад, да еще в избу-читальню, если бы не то обстоятельство, что фельдшер Иван Иванович, как хорошо известно, в рот не берет спиртного, - можно было бы побиться об заклад, что фельдшер целиком и полностью был пьян.
   Глаза его походили на две сургучные пробки с сороковок русской горькой, и температура у фельдшера была не свыше 30 градусов. И до того ударило в избе спиртом, что председатель собрания курение прекратил и предоставил слово Ивану Ивановичу в таких выражениях:
   - Слово для доклада по поводу Международного дня работницы предоставляется Ивану Ивановичу.
   Иван Иванович, исполненный алкогольного достоинства, за третьим разом взял приступом эстраду и доложил такое:
   Прежде чем говорить о Международном дне, скажем несколько слов о венерических болезнях!
   Вступление это имело полный успех: наступило могильное молчание, и в нем лопнула электрическая лампа.
   - Да-с... Дорогие мои международные работницы, - продолжал фельдшер, тяжело отдуваясь, - вот я вижу ваши личики передо мной в количестве 80 штук...
   - Сорока, - удивленно сказал председатель, глянув в контрольный лист.
   - Сорока, Тем хуже... То есть лучше, - продолжал оратор, - жаль мне вас, дорогие мои девушки и дамы... Пардон!.. Женщины... Ибо чем меньше населения в данной области, как показывает статистика, тем менее заболеваний венерическими болезнями, и наоборот. И в частности сифилисом... Этим ужасным бичом для пролетариата, не щадящим никого... Знаете ли вы, что такое сифилис?
   - Иван Иванович! - воскликнул председатель.
   - Помолчи минутку. Не перебивай меня. Сифилис, - затяжным образом, икая, говорил оратор, - шутка, которую схватить чрезвычайно легко! Вы тут сидите и думаете, сто, может быть, вы застрахованы? (Тут фельдшер зловеще засмеялся...) Хм!.. Шиш с маслом. Вот тут какая-нибудь девушка ходит в красной повязке, радуется, Восьмые, там, марты всякие и тому подобное, а потом женится, и, глядишь, станет умываться в один прекрасный день... сморкнется - и хлоп! Нос в умывальнике, а вместо носа, простите за выражение, дыра!
   Гул прошел по всем рядам, и одна из работниц, совершенно белая, вышла за дверь.
   - Иван Иванович! - воскликнул председатель.
   - Виноват. Мне поручено, я и говорю. Вы думаете, что, может, невинность вас спасет? Го-го-го!.. Да и много ли среди вас неви...
   - Иван Иванович!!. - воскликнул председатель.
   Еще две работницы ушли, оглянувшись в ужасе на эстраду.
   - Придете вы, например, сюда; ну, скажем, бак с кипяченой водой... То да се... Жарко, понятное дело, - расстегивая раскисший воротничок, продолжал оратор, - сейчас, понятное дело, к кружке... Над вами "Не пейте сырой воды" и тому подобные плакаты Коминтерна, а перед вами сифилитик пил, со своей губой... Ну, скажем, наш же председатель...
   Председатель без слов завыл. работниц с отвращением вытерли губы платками, а кто их не имел - подолами.
   - Чего ты воешь? - спросил фельдшер у председателя.
   - Я никаким сифилисом не болел!! - закричал председатель и стал совершенно такой, как клюква.
   - Чудак... Я к примеру говорю... Ну, скажем, она, - и фельдшер указал трясущимся пальцем куда-то в первый ряд, который весь и опустел, шурша юбками.
   - Когда женщина 8-го Марта... достигает половой, извините за выражение, зрелости, - пел с кафедры оратор, которого все больше развозило в духоте, - что она себе думает?..
   - Похабник! - сказал тонкий голос в задних рядах.
   - Единственно, о чем она мечтает в лунные ночи, - это устремиться к своему половому партнеру, - доложил фельдшер, совершенно разъезжаясь по швам.
   Тут в избе-читальне начался стон и срежет зубовный. Скамьи загремели и опустели. Вышли поголовно все работницы, многие - с рыданием.
   Остались двое: председатель и фельдшер.
   - Половой же ее партнер, - бормотал фельдшер, качаясь и глядя на председателя, - дорогая моя работница, предается любви и другим порокам...
   - Я не работница! - вскрикнул председатель.
   - Извиняюсь, вы мужчина? - спросил фельдшер, тараща глаза сквозь пелену.
   - Мужчина! - оскорбленно выкрикнул председатель.
   - Непохоже, - икнул фельдшер.
   - Знаете, Иван Иванович, вы пьяный, как хам, - дрожа от негодования, воскликнул председатель, - вы мне, извините, праздник сорвали! Я на вас буду жаловаться в центр и даже выше.
   - Ну, жалуйся, - сказал фельдшер, сел в кресло и заснул.

   Написан 27 марта 1925 года.