1     2     3     4     5     6     7     8    

4

   Приехав, москвичи стали обустраиваться основательно. Первым делом выстроили вокруг хоздвора глухой высокий забор. С деревенскими же общались вежливо, но в дом не приглашали. А если кто приходил по какому делу (а дела в деревне известные - денег на бухло занять или бухла попросить), то разговаривали с крыльца.
   Это деревенским не нравилось. Во-первых, им было любопытно - чем эти городские там занимаются, во-вторых, обидно, что евреи в их деревне завели свои порядки. Все ждали, когда же дачники наконец поедут за чем-нибудь в город, чтобы в их отсутствие можно было залезть и посмотреть внутри. Но, как назло, они не уезжали.
   В деревне поговаривали, что они купили дом для того, чтобы пить там кровь христианских младенцев, которых они привозят из Москвы в багажнике. Этот вывод был сделан потому, что в деревне младенцы пока не пропадали. Лиза Галошина, которая долго прожила в Москве, работая санитаркой, рассказывала, как это сейчас делается. Евреи берут детей-сирот из детдома, оформляют их за границу, как будто их берут бездетные иностранцы, а сами детей увозят в глухие места и там пьют их кровь, а внутренние органы продают на Ближний Восток султанам разным из Махрейна, чтоб эти черножопые султаны меняли свою старую засранную печенку на новую незасранную...
   Временами, из трубы дома шел какой-то уж очень черный дым. Об этом в деревне сложилось мнение, что евреи сжигают трупы младенцев, из которых они высосали кровь.
   Петька Углов предложил залезть на крышу и взять пробы дыма из трубы для экспертизы, чтобы отвезти их куда следует и проверить. Но никто не знал, как это сделать - во-первых, на крышу залезть, во-вторых куда везти потом пробы?
   А дед Семен рассказывал у правления, стуча себя кулаками в грудь, будто ночью, проходя мимо еврейской синагоги, он видел на заборе несколько чертей с большими еврейскими носами. Дед Семен заключил, что евреи и есть черти из Москвы, которые развалили колхозы и довели всю Россию, а теперь добрались до их мест, чтобы нафуярить и тут.
   Колчанова шпыняли за то, что он продал дом евреям, от которых теперь страдает вся деревня. А Андрей Яковлевич только огрызался - он и сам был недоволен.
   Наконец порешили на собрании за клубом послать к евреям Мишку Коновалова, как самого здорового в деревне, чтобы он заявил им ультиматум - либо пусть евреи ведут себя как положено, либо пусть уматывают отсюдова к свиньям собачьим в Израиль.
   С Коноваловым отправились несколько человек. По дороге Мишка размахивал палкой и кричал, что научит евреев уважать, бля, русский народ.
   Подошли к дому. Из трубы шел черный дым. Все спрятались неподалеку в кустах, а Мишка перекрестился, решительно постучал палкой по воротам и крикнул:
   - Открывай!
   Ворота открылись. Мишка прошел внутрь.
   Все притихли.
   Мишки не было полчаса. Через полчаса он вышел пьяный в дымину и без палки.
   На вопросы мужиков, Мишка ничего не отвечал, потому что говорить не мог. На следующий день он ничего не помнил. Помнил только, как евреи ему налили и он выпил. А дальше - ничего.
   Деревенские в очередной раз осудили звериное нутро сионизмов, за то что они спаивают русский народ.
   За это им на заборе нарисовали череп-кости и написали внизу:
   "Х... и П..."
   И вот евреев убили.