Часть 1. "Избранный"
ГЛАВА 1 ГЛАВА 2 ГЛАВА 3
Часть 2. "Реципиент"
ГЛАВА 1 ГЛАВА 2 ГЛАВА 3
Часть 3 "В чужом теле"
ГЛАВА 1 ГЛАВА 2 ГЛАВА 3
ЭПИЛОГ-РАЗМЫШЛЕНИЕ, ИЛИ
РАЗГОВОР, КОТОРОГО НЕ БЫЛО

Часть 3. "В чужом теле"

Глава 2. "Прогулки по кладбищу"

   Наконец, Олега выписали. Он приехал домой к тётке, где жил последний год. Здесь он ещё поживёт до начала сентября. В больнице они с отцом договорились, что Олег переедет к нему, когда тот сделает ремонт в квартире и в комнате Олега в частности – так он хоть как-то хотел загладить свою вину перед Олегом, а также чтобы оживить квартиру новыми обоями. Всё это знаменовало по замыслу отца начало новой жизни.
   В первый же день, когда Ольга привезла из больницы Олега и удалилась на работу, Олег стал рыться в ящиках своего письменного стола, с целью найти какую-нибудь ценную информацию. Он тщательно, листок за листком, изучал школьные тетради, дневник с оценками, но ничего интересного там не нашёл, кроме записок далеко не приличного содержания. Нашёл записную книжку с номерами телефонов и адресами его друзей. Нашёл несколько семейных фотографий того времени, когда его семья была ещё в полном составе. Олег смотрел на старые фотографии и видел там, на фоне природных и городских пейзажей, улыбающегося во весь рот белозубого ребёнка, красивую молодую женщину с длинными каштановыми, бурно вьющимися волосами и молодого красавца в безупречном костюмчике с галстуком. Неожиданно на несколько мгновений Олег попал в то время, когда ничто не нарушало благополучия этой семьи, когда мама и папа вели Олега, не того Олега, а его, (он сам это сейчас ощущал) за руку по укрытому листвой осеннему парку. «Господи, что делают с человеком время и судьба», - с грустью замечал он.
   Вот так некоторые вещи помогали оживлять воспоминания Олега
   На следующий день Олег запланировал навестить свою мать и сестрёнку. Очень хотелось посмотреть на них хотя бы издалека, узнать, как они живут. Он понимал, что не сможет к ним подойти, сказать: «Здравствуй, мама. Здравствуй, Алёнка. Я живой, я не умер». Они посчитали бы его сумасшедшим, а мать наверняка бы послала незнакомого ей мальчика куда подальше, посчитав такие заявления простым издевательством. К тому же Олег понимал, что он не должен никоим образом контактировать с «бывшей» семьёй, таким образом сорвав вуаль с тайны своей реинкарнации в чужое тело. Это могло повлечь ИХ недовольство.
   Этой ночью он почти не спал – так волновался перед встречей с родными. Олег встал очень рано, в шесть утра. Он хотел успеть к тому моменту, когда мать обычно выводила Алёнку в детский сад, а сама ехала после этого на работу. Он очень тихо собрался, чтобы не разбудить тётку, наскоро набросал записку, что уехал по делам и придёт только вечером. Завтракать он не стал. Не то, чтобы звон посуды мог разбудить тётку, просто ему было совсем не до еды. Он взял из своих карманных денег ровно столько, сколько хватило бы на то, чтобы слегка перекусить. Есть-то, всё равно, захочется. И он, с терзающими его грудь смешанными чувствами – тоски и радости, вышел из дома.
   На протяжении всей дороги Олег раздумывал, следует ли ему всё-таки делать то, что он намеревается. Следует ли ему мучить себя этими тщетными, безрезультатными попытками увидеть мать и Алёнку, но так и не получить ответной реакции на его появление. Встретившись с ними, он, вероятно, почувствует себя привидением. Ведь он будет видеть их, а они его – нет. А если он не выдержит и бросится им в объятия? Будет кричать, захлёбываясь в слезах, что это он, Олег Лавров? Какая будет реакция с их стороны? Олег представил себя на их месте, и здравый рассудок подсказал, что эта сцена не будет вкладываться для них ни в какие рамки, и эта встреча может оказаться последней встречей с ними. Он не хотел быть отвергнутым собственной матерью и сестрой, и поэтому решил, что бы ни случилось, какие бы эмоции его не захлёстывали, держать себя в руках.
   Он подходил к своему дому. Сердце било барабанную дробь, каждый шаг был тяжёлым и гулко отдавался в голове. Он вошёл в до боли знакомый с детства двор, подошёл ко своей парадной и сел на скамейку. Достав из рюкзака книгу, которую захватил с собой с целью отвлечения внимания своим, возможно, долгим присутствием на одном месте, он раскрыл её и бегал рассеянным взглядом по поверхности страницы. Всякий раз как открывалась дверь парадной, его сердце чуть не выпрыгивало из груди, и Олег с надеждой устремлял свой взор на выходившего. Но мать с сестрой всё не выходили. Олег посмотрел на часы. «Пора бы уже», - торопил события Олег. Он отложил книгу, затем убрал её обратно в рюкзак. Его руки так дрожали от волнения, что любой, кто заметил бы это, подумал бы, что наркоман, находящийся в состоянии ломки, читает учебник по фармацевтике или химии, пытаясь найти на его страницах самый простой и дешёвый способ приготовления необходимой ему панацеи от всех страданий.
   Прошло ещё пятнадцать минут. Их не было. Время выхода уже прошло. Олег встал со скамейки стал с хрустом ломать себе пальцы, раздумывая, что делать дальше. «Что же они не идут?», - думал Олег. – «Сегодня что, выходной? Да нет, вроде, с утра был вторник». Но тут он неожиданно вспомнил, что сегодня ещё последняя неделя августа. «Ну да, верно. Детский сад ещё не работает, а мать, наверное, взяла отпуск. Оно и понятно. Причина очевидна – смерть мужа и сына. Какая там работа!», - рассеял Олег все тревоги. – «Они дома. Сомнений нет».
   Олег вошёл в подъезд и вбежал по лестнице на четвёртый этаж. Он решил позвонить в дверь, чтобы проверить свою догадку. Он постоял с минуту, отдышался от пробежки, лаская взглядом дверь своей квартиры. Он медленно подошёл к ней, приложил к ней ухо и прислушался: за дверью стояла гробовая тишина. Затем он набрал в грудь воздуха, с шумом выдохнул, позвонил в дверь и тут же забежал вверх по лестнице, притаившись между четвёртым и пятым этажом. Секунды тянулись медленно, как прилипшая к зубам ириска. Дверь никто не открывал. Олег осторожно спустился вниз и снова проделал ту же процедуру, на этот раз позвонив в дверь несколько раз и более настойчиво. Ничего не происходило. Олег опустился на корточки и чуть не заплакал. «Да что же это?! Куда они подевались?» - мысленно кричал Олег. - «Может, уехали к бабушке?», - гадал он. – «Хотя мне с трудом верится, что мать после такого случая не побоится ехать в такую даль с Алёнкой, да ещё на поезде!… Может быть, соседи что-нибудь знают?»
   Это была подбадривающая мысль. Он снова спустился и стал звонить в двери соседей. Кого-то уже не было дома – ушли на работу. Из третьей двери за дверью послышался голос старушки, Ларисы Борисовны. Олег её хорошо знал и обрадовался знакомому голосу.
   - Кто там? – пропищала старушка.
   - Здравствуйте, скажите, пожалуйста, вы не знаете, где ваша соседка, Нина Ивановна? Ей пришла срочная телеграмма.
   - Нет, сынок, не знаю, - и содержимое шлёпанцев направилось прочь от двери.
   Из следующей двери в небольшой щели показалась пышная дама бальзаковского возраста с помятым лицом и растрёпанными волосами в халате, в котором едва помещались все прелести её роскошного тела.
   - Здравствуйте, - обратился к её персоне Олег. – Извините, вы не знаете, где может быть Нина Ивановна? Её нет дома, а у меня к ней срочное дело.
   - Не знаю и знать не хочу, - недовольно буркнула дама и зевнула во весь рот.
   - А когда вы её в последний раз видели?
   - А ну-ка иди отсюда, - ни с того, ни с сего разъярилась дама. – Наводчик-малолетка! Вот сейчас как вызову милицию, будешь знать, как шастать по домам и наводить справки.
   Олег поспешил ретироваться, пока, действительно, не загребли туда, куда не очень хотелось. Он вышел из подъезда, сел на скамейку, обхватил руками голову и заплакал.
   Минут пять он так просидел, не шелохнувшись, дав волю своим чувствам и эмоциям вылиться вместе с солёной влагой. Потом он услышал стук дверей. Кто-то вышел из парадной, не спеша подошёл к скамейке и сел рядом с ним.
   - Что за дела, орёл? Такой большой, а плачет.
   Олег поднял глаза и увидел перед собой доброе лицо пожилой женщины. Это была Лина Владимировна, добрейшей души человек, в свои шестьдесят «с гаком», как выражалась она, не потерявшая ещё обаяния и задора. Жильцы всего подъезда любили и уважали её, так как она всегда была готова и рада помочь всем и словом и делом. А мать, когда он был ещё ребёнком, частенько оставляла его на её попечение, если ей необходимо было куда-нибудь отлучиться, а присмотреть за Олегом было некому. Олегу нравилось её необычное имя, которое она получила по ошибке в паспортном столе, но исправлять его на обычное Елена она не захотела, оставив всё, как есть.
   Олег знал, что она уж точно в курсе, где его мать с сестрой, и в нём затеплился огонёк надежды. Почему он сразу не догадался пойти к ней? Олег вытер мокрые от слёз глаза.
   - Да вот, пришёл к человеку, а никого не оказалось дома.
   - И что? Из-за этого стоит реветь?
   - Не из-за этого, конечно. Понимаете, я пришёл к Нине Ивановне.
   - Это у которой сын с мужем погибли?
   - Ну да. Я друг Олега. Я недавно узнал от друзей, что он погиб, и хотел принести Нине Ивановне свои соболезнования.
   - Олег? Да, хороший был мальчишка, - с грустью сказала она, смотря куда-то вдаль. – Смышлёный. Но серьёзный до жути. Не похожий на других детей. Этим он мне и нравился. Вот, думала, вырастет из него профессор какой-нибудь или научный работник, а может, изобретатель или писатель на худой конец. Верила, что обязательно будет знаменитым. Да вот не вышло. Вишь, как судьба-то жестоко обошлась с ним. Мать его жалко. Всех мужиков своих потеряла. Как на войне. На неё и смотреть-то было страшно. Ходила как привидение. Ни кровинки в лице. Да ещё поседела немного с горя-то. А девчонку-то, Алёнку, сестру евойную ещё больше жалко. У ней всё перед глазами это проходит – рыдания матери, похороны. Каково ей в её возрасте гробы да покойников смотреть? Да покойников-то, на деле, и не было никаких. Гробы-то пустые хоронили. Сгорели подчистую. Даже костей не осталось. Фу! Жуть просто!
   Олег слушал Лину Владимировну, и каждое её слово было для него как ножом по сердцу. Он чувствовал, как к горлу подкатывается ком, а подбородок задрожал в судороге. Но он с трудом пересилил себя, сглотнув большой сгусток слюны, пытаясь протолкнуть неприятный комок в горле обратно.
   - А вы не знаете, где она сейчас?
   - Уехала.
   Олега как молотком в землю пришибло.
   - Куда уехала?! – чуть не выкрикнул он.
   - Не знаю. Она никому не говорила. Просто собралась и уехала. Я её понимаю. Отдых ей нужен, покой, перемена места. Жить здесь, где всё напоминает ей о них – это страшно неприятная, мучительная боль. А если ты хотел узнать, где его могилка, то я тебе скажу. На Нововолковском его хоронили. Точней сказать не могу. Но ты сходи, найди там администрацию, и по фамилии и дате похорон тебе скажут и покажут, где его могилка. Вот такие вот дела, орёл.
   Пожилая женщина посмотрела на него с грустной улыбкой.
   - Да ты поплачь. В таких случаях плакать не стыдно. Хорошего друга ты потерял. Лишь одно обстоятельство должно утешать. Он-то уже на том, лучшем, чем этот свете. Я хоть и была всю жизнь атеисткой, но под конец жизни всё же хочется верить, что там лучше, чем здесь. Мне вот тоже недолго осталось. Может, скоро свижусь с твоим другом. Привет от тебя передам, если хочешь.
   - Передавайте, - улыбнулся сквозь слёзы Олег.
   Олег понял, что делать ему здесь больше нечего. Он спросил у Лины Владимировны, как доехать до Нововолковского кладбища и поднялся со скамейки.
   - Большое спасибо за всё. Пойду я уже.
   - Было бы за что. Ну, прощай, орёл, - она подмигнула ему. – Держи нос по ветру, хвост пистолетом, а грудь колесом.
   Часы показывали 9:15. Делать Олегу всё равно было нечего и отправился на Нововолковское кладбище, навестить могилу отца, а заодно и на свою было интересно посмотреть. В цветочном ларьке на те деньги, которые он взял на еду, Олег купил три гвоздики. Не для себя конечно, отцу. Скромный букетик, но это всё, на что ему хватило денег. По совету Лины Владимировны он разыскал здание администрации кладбища, где какой-то угрюмый тип, осмотрев его с ног до головы, как будто на глаз подгонял размеры для гроба, достал толстый журнал, пробежался взглядом по последним записям и указал примерное местонахождение интересующих Олега могил.
   Олег нашёл могилы довольно быстро. Свежевырытые могилы всегда выделяются на фоне остальных, поросших травой и с облупившейся краской на крестах. Они стояли рядом, бок о бок. На крестах, как положено, были прикреплены таблички с разными датами рождения и с одинаковыми датами смерти. Сверху в овальных рамках две фотографии – отца и сына, оба с серьёзными выражениями на лицах с пустым, отрешённым взглядом. По крайней мере, создавалось такое впечатление. Наверное, из-за тусклой заретушированной чёрно-белой фотографии.
   Он косо посмотрел на свою могилу, на свою фотографию на кресте. «Очень необычное ощущение, должен вам заметить», - отметил про себя Олег. Потом повернулся к могиле отца. Он долго и пристально смотрел на фотографию отца. Нет, ему не верилось, что его больше нет. И что он никогда не увидит и не услышит его.
   - Как ты там, папа? - зашептал Олег. – Я уже был одной ногой там, где сейчас. Теперь я знаю точно, что у человека есть душа, и она продолжает существовать после смерти. А значит, ты умер только здесь, на Земле. Но там ты продолжаешь своё существование. Одно плохо: рано ты ушёл. Мать-то без тебя и без меня совсем захиреет. Тяжело ей без нас будет. Алёнку ей придётся одной поднимать. Если бы только мне найти их, я бы как-нибудь незаметно помогал им, чем мог. Это я тебе твёрдо обещаю. Только где они сейчас? Я не знаю…. Я тут вот тебе цветы принёс. Я знаю, ты гвоздики никогда не любил, но всё равно, я думаю, тебе будет приятно, - Олег положил цветы на могилу. – И ещё, пап. Я хотел за всё извиниться. Если я когда-нибудь доставлял тебе хлопот или расстраивал, то извини, пожалуйста.
   Олег помялся на месте.
   - Ну, ладно. Пойду я. Я ещё буду приходить сюда. Мать-то тоже тебя навещает?…
   Тут Олег запнулся и чуть не подскочил от радости. Ну, правильно. Если где её и можно найти, то только здесь! Неужели она не приходит навещать могилы своего мужа и сына? Олег уцепился за эту идею. Он передумал уходить отсюда. Сегодня у него ещё был шанс увидеть свою мать. Он огляделся вокруг, подыскивая удобное место, где можно было бы занять наблюдательную позицию. Он заприметил довольно объёмистую липу, под которой можно было усесться и спокойно ждать прихода матери. Так он и сделал. Положил на землю рюкзак, и сел на него под липой, прислонившись к стволу дерева. Наблюдательный пункт был отличный.
   Так Олег просидел часа три, наблюдая за редкими посетителями кладбища, в основном пожилыми людьми, которые приходили, стояли с полчаса у могил, бормоча что-то про себя, и уныло плелись домой. Матери всё не было, а у Олега урчало в животе. Он сегодня ещё не ел, а деньги на то, чтобы перекусить потратил на гвоздики.
   Затем небо затянули тучи, и пошёл сильный дождь. Торчать здесь больше не было смысла. В дождь на кладбище никто не пойдёт. Но Олег в ожидании чуда простоял под дождём ещё минут пятнадцать. Наконец, не выдержал и направился к дому, сильно досадуя в душе, что свидеться с матерью и сестрой так и не получилось. Его теперь мучила неопределённость. Оставался открытым вопрос, встретит ли он когда-нибудь своих родных? Не уехали ли они жить в деревню, у бабушки. Или просто уехали к ней на некоторое время и ещё вернутся? Ему оставалось лишь одно – ежедневно ходить на Нововолковское кладбище и караулить мать. Но будет ли у него такая возможность, если со следующей недели начнётся учёба в школе? Олег этого не знал.
   *********************
   Однажды ночью Ольга проснулась от шума в комнате Олега. Шорох и возня продолжались довольно долго, и Ольга встала посмотреть, что у него там происходит. В его комнате горел свет. Ольга приоткрыла дверь, прищуривая глаза от яркого освещения. Олег копался в ящиках письменного стола, переворачивая аккуратно сложенные им до этого вещи. Он оглянулся на неё.
   - А-а, это ты, - хрипло протянул Олег.
   - Ты что-то ищешь? – поинтересовалась Ольга.
   - Где моя записная книжка? Ты не брала? – резко говорил он.
   - Про какую записную книжку ты говоришь, Олег? Половина третьего ночи!
   - Ну куда же она делась?
   - Я не знаю, Олег. Ложись и спи. Завтра найдёшь.
   Ольга поплелась в свою постель. Но шорох не унялся. Олег вышел в прихожую и, судя по звукам, стал шарить в карманах висевшей там одежды. Потом она услышала «Есть!» и позвякивание телефона в прихожей, который Олег, видимо, потащил в свою комнату. Ольга опять встала, заинтригованная ночным оживлением Олега. Она подошла к двери и стала прислушиваться.
   - Алё, здрасьте, Андрея можно, - услышала она за дверью. – Я знаю, который час. Это срочно… Дрон, ты? Заткнись и послушай меня! Мне нужна твоя помощь… Подожди минуту.
   Через секунду голова Олега высунулась в коридор.
   - Ну что стоишь здесь? Иди давай отсюда! Поговорить спокойно нельзя.
   Ольга, ошарашенная, направилась в свою комнату, но долго не могла заснуть. Всё прислушивалась, что происходит в комнате у Олега.
   Вечером, когда Ольга пришла с работы, она долго приглядывалась к Олегу. «Неужели он становится прежним», - беспокоилась Ольга. «Да нет, вроде бы всё спокойно», - глядя на него думала она, а сама осторожно спросила:
   - Так что же всё-таки случилось, Олег? У тебя какие-то проблемы?
   - Ты о чём? У меня всё в полном порядке.
   - А зачем ты тогда искал ночью записную книжку и звонил какому-то Андрею?
   - Какому Андрею? – рассеянно спросил Олег.
   - Я не знаю какому. Ты что, не помнишь?
   Олег пожал плечами, отвернувшись от неё.
   - Не знаю, может, и звонил. Не помню.
   Вот и всё, что он мог на это ответить.
   ****************************
   Однажды, возвращаясь домой с работы, Ольгу остановил оклик старушки, проводившей свои вечера на скамейке у подъезда за передачей последних новостей и сплетен своим «коллегам по цеху», в свою очередь подпитываясь интересной информацией от них.
   - Ольга! Здравствуй, голубушка! Как у тебя дела?
   - Хорошо, Марина Юрьевна.
   - Племянничек-то твой поправляется.
   - Поправляется.
   - Я чо спрашиваю-то. Может, у вас умер кто, не дай Бог, конечно? Упокой Господи его душу.
   - Нет, слава Богу. А с чего вы это спрашиваете?
   - Да вот Никитишна, которая на Нововолковском частенько своего покойного муженька навещает, говорит, что Олега-то твоего она там каждый раз видит. Целыми часами там стоит. Она приходит – он стоит, она уходит – он всё стоит. И Анна Петровна его один раз там же видала. Я думала, мож умер у вас кто.
   Ольга не особенно верила слухам и сплетням, которые вертятся вокруг этой скамейки. Порой такая передача информации напоминала игру в сломанный телефон, так как большая часть старушек была туговата на ухо. Мать Олега покоилась на Новодевичьем, а эти работники местного СМИ могли всё напутать. Но всё равно это насторожило Ольгу. Ольга не знала, уходил ли Олег из дома на целый день. Когда она приходила с работы, он обычно был дома. Но по выходным он точно уходил куда-то. Если он на самом деле посещает могилу матери, то это тоже было странным. Ведь до травмы он не был на её могиле, по меньшей мере, полгода. А тут каждый день! Что-то с ним не так.
   Беспокоясь за Олега, и чтобы полностью успокоить себя, Ольга решила поделиться своими опасениями и посоветоваться с больничным врачом Олега, тем более он сам советовал обращаться к нему в случае чего-либо.
   В самом начале сентября, собрав и проводив Олега в школу, она позвонила в косметический салон, где работала, предупредила, что будет во второй половине дня, и направилась в больницу.
   Когда Ольга вышла из лифта на четвёртом этаже больницы, где располагалось знакомое её травматологическое отделение, в коридорах было подозрительно тихо.
   «Да что они там, вымерли все?» - думала Ольга, прислушиваясь к одинокому стуку своих каблуков по обшарпанному, местами лишённого линолеума полу. Она отыскала дверь с табличкой «Главврач отделения», задержалась перед ней на секунду, чтобы поправить причёску и собиралась постучаться, но почувствовала, как кто-то осторожно коснулся её локтя.
   Ольга невольно вздрогнула, так как была уверена, что в коридоре кроме неё никого не было.
   - Извините, я вас не напугал? – произнёс приятный голос молодого человека в белоснежном халате. – Вы кого-то ищете?
   Обернувшись, Ольга увидела перед собой до боли в глазах привлекательное лицо блондина. Она даже немного смутилась, увидев его так близко.
   «Ого! В такую картинку и влюбиться не долго», - было первой её мыслью. Тут же, как будто прочитав её, молодой человек слегка улыбнулся. Уголки его ярко очерченных розовых губ разошлись, и Ольга смутилась ещё больше.
   - Я ищу Виктора Степановича, - она кивнула на дверь. – Я хотела переговорить с ним.
   - Очень сожалею, но Виктор Степанович находится в отпуске и будет только в конце сентября. Но всё, что вы хотели обсудить с ним, вы можете обсудить со мной. Я в курсе абсолютно всех его дел. Так вы к нему по какому вопросу? – обратился он к Ольге, прерывая её созерцание его серо-голубых глаз.
   Когда Ольга поняла, что стоит с открытым ртом, она сбивчиво поспешила сообщить:
   - Знаете, я пришла к Виктору Степановичу… Понимаете, тут лежал мой племянник… - говорила она, а сама изучала его карточку, прицепленную к карману. «Зам. Главного врача травматологического отд. Андреев Андрей Андреевич».
   «Родительская шутка», - мелькнуло у неё в голове.
   - Когда он поступил к нам?
   - Около месяца назад.
   - В какой палате он лежал?
   - Во второй.
   - Прошу вас, пройдёмте в мой кабинет, - пригласил её блондин мягким жестом. – Там я найду его медкарту и всё, что нужно.
   Они прошли до конца коридора и завернули за угол. Блондин раскрыл перед ней дверь, на которой Ольга не заметила никакой таблички. У Ольги внутри ёкнуло. «Он что, меня в процедурную насиловать приглашает?»
   - Проходите, - вежливо, улыбаясь, произнёс блондин.
   Кабинет был без окон. Ольгу удивила скудная обстановка. У правой стены кабинета стоял стол, на котором стоял графин с водой, гранёный стакан, рядом стоял кондиционер и на другом конце стола – телефон. У стола стояли два стула с одной и другой стороны. И всё. Больше ничего. Стены не были ничем оформлены. Они были просто белыми как пол и потолок. Только стулья и стол были выкрашены в голубоватый цвет. Кабинет освещал бьющий с потолка яркий, но мягкий свет ламп.
   - Присаживайтесь, - пригласил её сесть красавчик. – Извините за небогатую обстановку. Мой кабинет ещё не до конца отделали.
   Он зашёл за свой стол, отодвинул верхний ящик, достал толстую синюю папку и спросил:
   - Как его полное имя?
   - Уваров Олег Николаевич.
   - Ага. Вот, нашёл, - блондин вытащил из папки медкарту Олега. – Вы, как я понимаю, его мать?
   - Нет. Я его тётя. Его мать умерла год назад… «от рака», - хотела добавить Ольга, но посчитала это лишним. – Сейчас он под моей опекой.
   - Печально, - задумчиво сказал молодой врач, листая медкарту Олега. – Очень печально, что лекарство от рака ещё не придумали.
   Ольга раскрыла было рот, чтобы сказать, что она не упоминала, от чего умерла её сестра, но он перебил её вопросом.
   - Простите, а как мне вас называть?
   Это было не обязательно, но она поддалась его обаянию.
   - Ольгой. Вы можете не представляться, - тут же предупредила она и указала на карточку, прицепленную к его карману. – Андрей Андреевич.
   - Итак, Ольга, как я понял, вас привела сюда какая-то проблема?
   - Да, проблема… - задумалась Ольга, раздумывая, с чего начать. – В общем, дело в том, что я очень беспокоюсь за Олега. Сразу после того, как он очнулся в больнице, его трудно было узнать. И я могу с уверенность вам сказать, что он сильно изменился после травмы. Иногда он очень странно себя ведёт.
   - Кроме вас это кто-нибудь заметил?
   - Нет. Но дело в том, что этого заметить кроме меня никто больше не может. Его отец жил с ним раздельно и долгое время с ним не общался. С бывшими товарищами он перестал общаться. Разве что подруга, с которой он общался раньше и общается до сих пор, могла что-то заметить, но виду не подаёт, или для неё он просто не изменился.
   - А сам он вам говорит, что его что-то беспокоит? Например, головные боли?
   - Нет.
   - Может быть, нарушения памяти? Он забывает, куда положил что-то пять минут назад, или наоборот не помнит того, что было раньше, до травмы?
   - Точно сказать не могу. Даже если у него и были какие-нибудь проблемы с памятью, он всё равно бы мне ничего не сказал. Хотя вот совсем недавно, кажется, позавчера, он всю ночь искал какую-то записную книжку. Чуть ли не весь дом верх дном не перевернул. И ещё я заметила, что когда его спрашиваешь о чём-то давно прошедшем, он либо долго вспоминает, либо переводит разговор на другую тему. Я переживаю за него, Андрей Андеич. Он вообще стал какой-то странный. Все поступки, которые он совершает в последнее время, меня либо удивляют, либо пугают.
   - Если вашего племянника ничего не беспокоит, и сам он не жалуется на мигрени и амнезию, то зачем же волноваться? – справедливо заметил врач.
   - Не знаю. Не знаю. Просто, знаете, как трудно понять мальчиков в его возрасте. Он настолько независимый и гордый, что вряд ли сам будет просить помощи.
   - И что же вы хотите, чтобы мы предприняли?
   - Я не знаю. Я хотела с вами посоветоваться. Может, провести обследование или показать его психологу?
   Блондин покачал головой.
   - Если предположить, что Олег частично потерял память, то он постепенно сам всё вспомнит.
   - Вам, видимо, нет никакого дела до моей проблемы, - обиженно заговорила Ольга
   - Я просто не вижу здесь никакой проблемы. Подумайте, Ольга, зачем вам и ему лишние и бесполезные походы по врачам?
   - Как зачем? Вы не понимаете ситуации. Я вижу в нём другого человека. Я не знаю, как мне с ним разговаривать. Я хочу, чтобы он был нормальным, каким он был раньше.
   - А вы уверены, что вы хотите именно этого?
   - Вы о чём?
   - Скажите, он что, стал хуже? Он доставляет вам какие-то проблемы, неудобства?
   - Нет, но к чему вы клоните? – Ольгу уже начинало это раздражать.
   - Я к тому, что вам ничего не стоит предпринимать и оставить всё, как есть.
   - Но почему?
   - Потому что вы уже ничем ему не поможете. Если вы станете ему помогать и всё разъяснять, - мягкий голос врача приобрёл предостерегающую окраску, - ни к чему хорошему это не приведёт.
   - Я ничего не понимаю, - сказала Ольга, вставая со стула. – Но я понимаю, что мне лучше всё-таки поговорить с Виктором Степановичем.
   - Вы что-нибудь слышали о реинкарнации? - неожиданно спросил врач, остановив Ольгу вопросом.
   - О переселении душ и другой буддийской чепухе?
   - Да, я вижу, вы слышали. Так вот, древние индийцы верили, что после смерти душа, покидая тело человека, возрождается в новой телесной оболочке, с каждым таким воплощением набирая опыт прожитых жизней. А слышали ли вы когда-нибудь о том, что некоторые люди после различных экстремальных, стрессовых ситуаций или после тяжёлых травм неожиданно для окружающих их людей вдруг резко менялись, становились неузнаваемыми. Вместе с ними менялись их характеры, привычки, цели жизни, устремления. И это было не прямое физическое последствие оных.
   - Ну, знаете, - возмущалась Ольга, всё ещё стоя на месте, - вместо того, чтобы помочь, вы мне будете сказки рассказывать. Честно говоря, я не за этим сюда пришла.
   - Это не сказки. Сядьте и спокойно меня выслушайте.
   Ольга в душе негодовала на блондина, но всё же повиновалась.
   - Дело в том, что я изучал и исследовал такие случаи. Они очень редки, но я могу дать вам адреса реально существующих людей, с которыми случилось нечто подобное. Эти люди не сумасшедшие и не параноики, как считают многие. Иногда по ошибке врачей они оказываются в психиатрической лечебнице. Я предостерегаю вас, Ольга, Боже вас упаси обращаться к другим врачам за помощью. Хорошо, что вы на меня напали. Если начнётся разъяснение последствий травмы у вашего Олега, то могут всплыть очень много неприятных вещей. Подумайте, зачем это вам и Олегу? К человеку может возвратиться память, но невозможно возвратить ему потерянную душу!
   - Всё, о чём вы мне сейчас говорите, - устала слушать его Ольга, - мне кажется, как бы помягче вам сказать, каким-то не реальным. Вы хотите сказать, что эти изменения произошли с Олегом потому, что в него переселилась чужая душа? Извините меня за такие слова, но это мне кажется больным бредом.
   - Я вас понимаю. И я дам вам время убедиться в этом. Только потерпите немного и ничего не предпринимайте.
   Блондин достал из кармана халата блокнот.
   - Я дам вам адрес одного человека. Её зовут Елизавета Павловна. Она москвичка. Лет десять назад с ней произошла одна неприятная история. Она жила, вроде бы, беззаботно и счастливо. Удачно вышла замуж, родила прекрасных детей – двух девочек и мальчика, в которых родители души не чаяли. Но неожиданно её сын, самый младший из её детей, заболел и после многочисленных операций скончался от перитонита. Елизавета впала в кому – следствие сильнейшего стресса. Она пролежала в коме двое суток. Дочь, дежурившая у её постели, несколько раз вызывала врачей, поскольку у Елизаветы прекращались пульс и дыхание. И вот после длительного патологического сна, она очнулась, ничего не понимая, но с прекрасным самочувствием и настроением. После этого муж и две её дочери стали замечать в ней изменения. Она даже изменилась физиологически – стала выглядеть лет на пять моложе, очертания лица и фигуры преобразились в лучшую сторону, но самое странное и печальное – у ней не наблюдалось никаких остатков горя о погибшем сыне. У Елизаветы, как, наверняка, и у вашего Олега, появились черты уверенности в своих действиях, а былое чувство юмора совсем исчезло. Муж говорил, что не знает эту новую женщину, но она, тем не менее, считала его собственным супругом. Правда, она не узнавала своих старых друзей. Елизавета знала о себе точно, что с нею случилась душевная подмена, о прошлом с трудом вспоминала, а родных детей не называла по именам. Не правда ли, есть схождения с вашей историей об Олеге?
   - А почему вы считаете, что с Олегом произошла та же самая история?
   - Я в этом уверен. В вашем племяннике по вашим словам не осталось ничего от прежнего Олега. Даже если он и понимает, что с ним произошло, то он ничего вам или кому бы то ни было не расскажет.
   - Но почему не расскажет? Не понимаю.
   - Я сам не знаю точно, - пожал плечами врач. – Кто знает, что у него на уме? может быть, он хочет завершить то, что не успел в прошлой жизни. Во всяком случае, он преследует добрые, благородные цели, и в этом ему мешать не надо. Например, Елизавета после своего преображения заявила близким, что решила в корне изменить свою жизнью. Когда началась перестройка, она направила все усилия на организацию общества «Помогающие руки» и в дальнейшем удачно осуществила эту идею. Она помогает отчаявшимся людям найти их пропавших родственников и друзей, когда им уже никто не может помочь. Процент найденных людей, числящихся среди пропавших, а зачастую это – жертвы убийств, насилия или несчастных случаев на воде или в глухих местах, крайне мал, и это как раз тот случай, когда милиция редко бывает в состоянии чем-либо помочь. А Елизавета со стопроцентной точностью указывала места нахождения людей, по большей части ушедших в иной мир. Как она рассказывала, при прикосновении к какой-либо вещи пропавшего, она могла во сне или наяву видеть картину преступления или место, где находилось тело. Говорят даже, что у Елизаветы появился дар предвиденья. Это, может быть, только фантазии простых людей, которые обращались к ней за помощью, но однозначно Елизавета не больная и не сумасшедшая, а наоборот, здравомыслящая и умная женщина. Свяжитесь с ней, и, может быть, она ответит вам убедительней, чем я, и заодно скажет, чем вам помочь с Олегом.
   Блондин подал аккуратно вырванный из блокнота листок. Ольга неуверенно взяла его в руки. На нём изящным почерком был выведен адрес. Ольга вертела листок в руках, ещё не ясно представляя себе, зачем ей это пригодится.
   - Да, и вот ещё что. – В руках врача оказался толстый блокнот в чёрной кожаной обложке. – Этот блокнот нашли под подушкой в койке вашего Олега. Наверное, он забыл, где её оставил. Так вот, Виктор Степанович взял её. Она пролежала у него в столе, ожидая своего хозяина, но никто за ней не пришёл. Я отдаю её вам, чтобы вы передали её Олегу.
   - Это точно его?
   - Да, на первой странице стоит его имя.
   - Так вот какую записную книжку он искал, - предположила Ольга.
   - Только я посоветовал бы вам отдать его не лично ему в руки, а подложить куда-нибудь в его вещи. Я думаю, ему будет неприятно узнать, что кто-то читал его дневник.
   - Это его дневник?
   - Не совсем. Если вас заинтересует, можете полистать, но вы ничего из этой писанины не поймёте, - сказал врач и включил кондиционер, хотя в кабинете не было ни душно или ни жарко. Тут же по комнате разлился приятный аромат, похожий на запах цветущей сирени.
   Ольга открыла блокнот на первой странице. Там стояла позапрошлогодняя дата и подпись «Олег», а вот первая часть фамилии была смазана, и хорошо виднелись только последние три буквы «…ров».
   - Но, по-моему, это не его почерк, - сказала Ольга, поднимая глаза на врача, но почувствовала, как её веки потяжелели.
   Блондин расплывался у неё перед глазами. Он просто мило улыбался, глядя на неё. Ольга не ожидала от себя такого, но, похоже, она теряла сознание. Белый свет, бьющий с потолка, стал отражаться от стен, всё больше её ослепляя, пока перед её глазами не встало сплошное белое полотно…
   Когда густой белый туман рассеялся, Ольга обнаружила себя в салоне машины. Через секунду она поняла, что едет в маршрутке. Посмотрела в окно. «Похоже, я еду на работу», - догадывалась Ольга. Потом задала себе мучивший её сейчас вопрос: «Интересно, как я сюда залезла?» Она осторожно осмотрела лица сидящих в салоне. Никто не обращал на неё никакого внимания. «Обидно, даже моими коленками никто не заинтересовался», - подумала она, поправляя край юбки. Ольга порылась в своей сумочке. Кошелёк, ключи, проездной, блокнот Олега… - всё на месте.
   На выходе она протянула водителю деньги.
   - Это на чай? – пошутил водитель.
   - Не поняла?
   - Вы уже платили на входе.
   - Ах, да, - смутилась Ольга и вышла из маршрутки.
   Поздно вечером, когда Олег улёгся спать, Ольга достала из сумочки блокнот в чёрной кожаной обложке. Она забралась под одеяло и уставилась взглядом в обложку блокнота, раздумывая, следует ли ей читать содержимое и, таким образом, совать нос в чужие дела, копаться в чужих мыслях, даже если эти дела и мысли твоего родного и близкого человека. Но интерес перевесил все остальные доводы. Скорее, не интерес, а желание выяснить всё до конца, чтобы исчезла мозолящая мозги неясность. Она с замиранием в сердце раскрыла блокнот на первой странице, снова вгляделась в дату и подпись, потом раскрыла следующую страницу.
   Она увидела там то, что чего совсем не ожидала. Это были какие-то формулы, зашифрованные записи, множество, преимущественно астрономических и астрологических, таблиц, выписки из Библии, Корана, справочной литературы и энциклопедий. Всё это было вперемешку с рассуждениями о смысле жизни и пересказами снов. Пролистав блокнот до последней записи, отмеченную закладкой, Ольга нашла запись с датой, которая, насколько ей помнилось, была днём, когда она не дождалась Олега с вечерней прогулки. Незнакомый почерк и темы записей, которые никогда не вызывали интереса у Олега, совсем сбили Ольгу с толку. Неясность, которую она пыталась устранить, так и осталась висеть у неё в голове. Ольга раскрыла сложенный вдвое листок бумаги, служивший закладкой, и обнаружила на нём адрес Елизаветы, написанный рукой врача Андреева. Она вспомнила его, свой странный обморок, все необычные обстоятельства после несчастного случая с Олегом и полувесело-полугрустно подумала: «По-моему, вся моя жизнь превратилась в сумасшедший дом»
   Ольга долго думала, вглядываясь в листок с адресом, и, наконец, решилась. Встала с кровати, подошла к письменному столу, взяла чистый лист бумаги, положила его перед собой и, сев в позу мыслителя, нахмурила лоб, собираясь с мыслями. Постепенно она вылила на бумагу всё наболевшее, все мучавшие её вопросы.
   На следующий день Ольга опустила письмо в почтовый ящик и стала с нетерпением ждать ответа.